Главная » 2012»Март»18 » Путину Владимиру Владимировичу к лицу быть призидентом
21:26
Путину Владимиру Владимировичу к лицу быть призидентом
Новая экономика
Патриот Путин должен будет радикально пересмотреть отношение к самим основам современной экономики. До сегодняшнего момента вся экономическая стратегия России сводилась только к решению следующей дилеммы: в каком темпе проводить либерально-рыночные реформы и какие издержки в этих реформах приемлемы и совместимы с сохранением суверенитета. То есть цель была однозначной: сделать российскую экономику такой же, как на Западе. При этом реформаторы предлагали делать как можно быстрее и не задумываться о суверенитете, а консерваторы, напротив, настаивали на замедлении ритма и соблюдении суверенитета. Но и те и другие не ставили под сомнение главное: рыночный капитализм западного типа есть единственная возможная модель современной экономики и безусловный универсальный образец для всех, в том числе и для России.
Теперь Путину придется размышлять и действовать совершенно иначе. Западный либерализм в России не может прижиться и пустить корни в силу историко-культурной особенности русского общества. Попытка продолжить либеральные реформы и сохранить элементы экономики западного образца неминуемо приведет к делегитимации Путина в глазах «народа», а народ, напомню, отныне единственный и главный источник его легитимности.
Кроме того, система мирового капитализма не готова полноценно интегрировать в себя Россию при сохранении и укреплении ее суверенитета; сама находится в глубинном системном кризисе; все больше открывает свою катастрофическую и тупиковую природу. Значит, вопрос в экономической сфере ставится отныне совершенно иначе: не с какой скоростью строить либеральный капитализм в России, а строить ли его вообще, а если не строить, то что должно прийти ему на смену?
Это открытый вопрос. Но и действовать по инерции не получится — лимит либерализма исчерпан. Основные ориентиры альтернативы, по-моему, таковы:
— создание евразийской валюты (евразийский рубль) с соответствующей реформой всей банковской системы;
— сохранение патерналистской модели;
— социальная ориентация;
— мобилизационное и концентрированное развитие приоритетных областей высоких технологий и производства;
— отказ от виртуальной, чисто финансовой экономики и сосредоточение на реальном секторе.
Безопасность
Безопасность становится базовым приоритетом новой патриотической политики. Это предполагает рывок в оборонных технологиях и концентрацию основного интеллектуального потенциала России в оборонно-промышленном комплексе с приоритетным и целевым финансированием именно этой области (в ущерб всем остальным). Все общество в целом должно приоритетно работать на армию и повышение обороноспособности страны. Это предполагает перестройку всей социальной системы и в первую очередь изменение нормативных нравственных идеалов и ориентаций: от расслабленно-гедонистских и карьерных мотиваций к идеалам служения, труда, героизма и жертвенности. Совершенно недопустимо сохранение в самой России сети агентов влияния Запада, которые сегодня присутствуют и даже доминируют во многих секторах жизни: информационных каналах, экспертном пуле, культуре, образовании и т. д. Эти сети были имплементированы в России еще в 90-е с согласия Ельцина и до сих пор остаются важнейшим камертоном в модулировании социальных процессов и трендов. Это противоречило бы самой идее безопасности России в новых исторических условиях.
Национальная политика
Полиэтническая и поликонфессиональная структура российского общества делает его уязвимым для деструктивных технологий и операций сетевых войн. Путин-патриот писал о том, что национальная политика является сегодня приоритетной задачей. Если он начнет заниматься ею всерьез, это выльется в следующие направления:
— начнется крупномасштабная кампания по укреплению культурного самосознания русского ядра российского общества, возрождение национальной гордости;
— проблема этнических и конфессиональных меньшинств и планирование социальных процессов с ними связанных станет приоритетным направлением внутренней политики (с созданием эффективных механизмов контроля в этой сфере);
— интеграция меньшинств в российское общество с одновременной поддержкой их культурной идентичности будет проводиться планомерно и последовательно;
— все формы радикального национализма, ксенофобии и сепаратизма (включая «русский микронационализм») будут подвергнуты жестким репрессиям.
По сути, это курс на национальную мобилизацию и создание нового типа общества.
Социальная политика
Путин-патриот, отказавшись от либерализма, сделает ставку не на «сильных» и «успешных» (барыг, фарцовщиков и разводчиков, то есть олигархов разного ранга), но на «слабых» и «обездоленных» (то есть на честных людей, каких в России большинство — на них перед выборами Путин и сделал ставку). Взаимопомощь, социальная поддержка обездоленных, справедливое распределение средств по всем слоям общества станут альтернативой либеральному лозунгу «Помоги себе сам!». Вместо преобладающего сегодня социал-дарвинизма будет введена модель нового (недогматического) российского социализма.
Коррупция
Коррупция есть жизненная среда современной России. В таком качестве она непобедима и неискоренима даже с применением сверхрадикальных мер. Поэтому патриот Путин будет действовать в два приема. Он разделит коррупцию на две составляющие: коррупция, предполагающая торговлю национальными интересами России (нечто аналогичное саботажу или работа на противника), и коррупция, не предполагающая такого предательства национальных интересов. На начальном этапе чрезвычайные меры будут применены приоритетно к первой категории коррупционеров. Можно назвать это локализацией коррупции в пределах национальных границ. Таким образом, будет перекрыт доступ внешним сетевым технологиям модерируемой коррупции, расшатывающим российское общество извне. На следующем этапе будет осуществлена программа по борьбе с внутренней коррупцией.
Преодоление бессмыслицы и симулякров
Ранее власть Путина обеспечивалась в определенной мере использованием эффективных пиар-технологий. Это давало быстрый, но неглубокий эффект. Ценой за такое использование простейших методов социально-политического кодирования стали цинизм, неверие, привычка к бессмысленности и сиюминутности бросаемых властью лозунгов. Есть общества, где ложь строится на сокрытии истины, которая остается, тем не менее, известной тем, кто к этой лжи прибегает. Российское общество не таково, в нем люди лгут оттого, что не знают истины и не интересуются ею. Это особый и довольно тяжелый случай. Путину-патриоту придется дать бой затопляющей все общество бессмысленной лжи — чаще всего неосознанной, а иногда и осознанной, то есть мотивированной.
Культурная революция: бронзовый век
От прямолинейного копирования западных стандартов — постмодернизм, общество зрелища — придется обратиться к восстановлению русского культурного кода во всех его измерениях (в классике, модерне и даже в постмодерне, так как теоретически может существовать вполне оригинальный и самобытный русский национальный постмодерн). Русская революция в культуре и искусстве потребует радикальной ротации кадров в этой сфере и, скорее всего, коренного упразднения шоу-бизнеса как явления (с патриотической точки зрения, шоу-бизнес есть не что иное, как социальная патология). Патриот поневоле
Здесь можно прерваться, хотя ничто не запрещает продолжать в том же духе. Теперь можно спросить читателя: «Ну как? Захватило дух?» У кого от радости, у кого от ужаса. Скептики пробурчат: патриотические фантазии, паранойя. Я не настаиваю на том, что это реалистично. На первый взгляд, совсем не похоже на то, что мы за 12 лет успели узнать о Путине. Он никогда не перегибал палку и не шел до конца. Но этот присущий ему стиль исчерпал себя. Если Путин попытается вернуться к старой модели компромисса между патриотизмом и либерализмом, то на практике быстро убедится, что это больше не работает.
Интересная складывается ситуация: Путин, скорее всего, по своей психологии и представлениям совсем не склонен двигаться в этом направлении и выполнять намеченный нами (а на самом деле, им самим в его предвыборных речах и текстах) план. Но… но не может и не выполнять. Пусть он сам сказал все это не всерьез — как раньше, как всегда. Но история ловит его на слове.
